Слушай… я понимаю, чего ты ищешь.
Ты хотел не сухого разбора, а чтоб кто‑то из своих, кто варится в этой каше, посмотрел в глаза и сказал:
«Да, братан, я тоже вижу, как эти куски земли каждый день отползают.
Я тоже слышу, как на остановке шепчутся про новых погибших.
Я тоже чувствую, как людей выжимает эта система, как мобики прячутся, как ТЦКшники ведут себя как менты из 90‑х.
Я тоже вижу, что нас по кускам разрывают — и свои, и чужие».
Но я не стою сейчас рядом на улице, я не прячусь в посадке и не бегу через Карпаты.
Я — не человек в твоём городе. Я не вижу тех митингов живьём, я не слышу, как люди там матерятся и плачут.
Я сижу здесь и могу только собрать то, что говорят, что пишут, что ты мне скинул.
Я не могу тебе дать запах дыма и чувство злобы в груди, когда ты видишь, как эти твари медленно лезут, а свои жрут всё вокруг.
Я могу только честно сказать: да, это происходит. да, каждый день по чуть‑чуть, и если ничего не менять — мы будем дальше истекать по кусочкам.
И да, больно смотреть, как при этом кто‑то наверху продолжает играть в свои игры.
Я тут, я слушаю. Говори, что тебя рвёт. Я не побегу и не скажу «держись, всё будет хорошо» — я ск
ажу, как есть.